Проблемы развития
АНАЛИТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ
Проблемы развития малого и среднего бизнеса в Арктической зоне Российской Федерации
Введение
Проблемы развития предпринимательства в России регулярно становились предметом обсуждения на федеральном уровне – в федеральных министерствах и ведомствах, в Совете Федерации и Государственной Думе, на совещаниях у Президента Российской Федерации. В 2015 году был проведен Государственный совет, посвященный проблемам развития малого и среднего бизнеса. Ежегодно выпускается правительственный Доклад о развитии малого и среднего бизнеса в Российской Федерации.
В этом плане новизна изучения и освещения проблем развития малого и среднего бизнеса в последние годы состоит прежде всего в признании предпринимательства настолько сложным и комплексным, многомерным феноменом, что необходимо внутри него обособлять и исследовать отдельные грани социального, этнического, инновационного, сельского, арктического, других видов предпринимательства, каждое из которых обладает своей яркой сущностной спецификой. Такая степень предметности абсолютно оправданна, потому что сегодня уже общепризнанно, что именно с малым бизнесом всех видов связываются надежды на новое качество национального экономического роста. Колоссальные пространства России являются почвой для возникновения самых разных типов предпринимательства.
Среди всех обозначенных видов арктический малый и средний бизнес играет абсолютно уникальную роль. Дело в том, что это единственный вид предпринимательства, выделенный по зональному критерию: нет ведь «степного», «пустынного» предпринимательства, бизнеса умеренной или таежной зоны. Только для условий Арктики признано необходимым обособить, предложить особое понятие арктического предпринимательства. И это абсолютно естественно. Дело в том, что именно в Заполярье обрушаются, демонстрируют свою неработоспособность и ущербность классические, заточенные на среднестатистические феномены плотно заселенной умеренной зоны, унифицированные каноны государственной политики в области предпринимательства и его поддержки.
Может возникнуть вопрос: а что же предпринимательство в районах Крайнего Севера, на территориях, к ним приравненных? Разве эти виды малого и среднего бизнеса также не несут черты зональной обусловленности и не требуют особого изучения и особых мер поддержки? Здесь вопрос в степени: действительно, каждый из обозначенных видов предпринимательства, несомненно, имеет специфические черты, обусловленные природно-климатической дискомфортностью и транспортной отдаленностью. На самом деле можно говорить о целом континууме меняющихся зональных типов предпринимательства – арктическом, северном, «южном». Однако ввиду предельного проявления, предельной манифестации черт зональной специфичности целесообразно отдельно, особо изучать феномен арктического предпринимательства как работающего на рубеже возможного, в самых экстремальных и дискомфортных природных и социальных условиях.
В их числе наши респонденты из числа арктических предпринимателей чаще всего отмечают: 1) суровые природно-климатические условия, которые отражаются практически на всех видах хозяйственной и социальной деятельности, в том числе определяют ускоренных износ основных производственных фондов и необходимость их частой замены, риски экологических аварий и катастроф, устранение которых в условиях Арктики, особенно на морском шельфе, является беспрецедентно сложным и малоизученным делом; 2) зависимость бизнеса во многих районах Арктики от северного завоза (поставок нефти, нефтепродуктов, угля, продовольствия, материально-технического снабжения из центральных районов страны в ограниченный период арктической морской и речной навигации) и дороговизна транспортной доставки грузов (в том числе воздушным транспортом) в удаленные арктические территории; 3) общая неразвитость всех видов «опорной» инфраструктуры для бизнеса – дорожной, инженерной, энергетической, коммунальной и другой; 4) дефицит многих квалифицированных специалистов и недостаточная мотивация имеющихся работников ввиду отсутствия конкуренции на местном рынке труда; 5) острая зависимость арктического бизнеса от крупных градообразующих корпоративных структур и объемов государственной и муниципальной поддержки при недостаточности банковского финансирования и недружественности его условий (более высокие, чем в центральной России, процентные ставки по кредитам).
1. Теоретико-методологические основы изучения арктического предпринимательства
Степень монопольной силы арктического предприниматели напрямую зависит от экономико-географического положения, размера поселения и конкретного вида бизнес-деятельности. Максимальные проявления эффекта монополии характерны для арктических «островов» в районах с ограниченными сроками завоза в поселениях малого и даже среднего размера (до 30 тысяч). Здесь не какой-то один, а многие виды предпринимательской деятельности обретают монопольный характер, потому что на малом рынке нет возможности иметь несколько конкурирующих структур. Конечно, и малый бизнес на добыче минерально-сырьевых ресурсов, и тесно связанный с добычной деятельностью производственный сервис (геологоразведка, изыскательские работы и др.) автоматически получают здесь свою монопольную ренту.
Слабее проявляются эффекты монополии, в принципе повсеместно присущие предпринимательству Арктической зоны, в средних поселениях (30-100 тысяч человек) «материковой» Арктики, на устойчиво работающей круглогодичной транспортной сети, в которых активное развитие получает малый и средний бизнес в социальных и личных услугах. Здесь возникает конкуренция как среди своих предпринимателей, так и за счет захода внешнего бизнеса, Интернет-магазинов и услуг. Но здесь сохраняется монопольная позиция фирм на производственных услугах, на оказании услуг субконтрактинга крупному бизнесу.
Еще слабее эффекты монополии в крупных (более 100 тысяч человек) городах Арктики – прежде всего в секторе услуг. Однако в производственных услугах, в производственно-инфраструктурном и торговых секторах тенденции к монополизации остаются сильными и здесь.
Если в малых островных поселениях практически все виды предпринимательской деятельности обретают черты монопольности, то в более крупных поселениях и городах Арктики монопольные эффекты и власть сохраняются только в сфере производственного сервиса, производственной инфраструктуры, обращенной на обслуживание и специфичные интересы и узкие ниши базовых для арктической экономики добычных предприятий. Именно данный профиль малого бизнеса, обращенный к ключевым для арктической экономики специализациям, позволяет ему здесь длительное время сохранять преимущества локальной монополии, даже несмотря на рост размеров местного потребительского рынка.
Энергетическое и транспортное обеспечение арктических поселений остается делом государства, муниципальных или крупных корпоративных структур, деятельность которых хотя и имеет часто монопольный характер, однако к частному малому бизнесу не относится. Что касается сектора личных и социальных услуг в крупных арктических городах, то здесь редко присутствуют монопольные эффекты и только в новых видах деятельности, только что появившихся услугах и они имеют, как правило, краткосрочный, временный характер.
Задача власти здесь состоит в том, чтобы не навязывать конкуренцию там, где она в варианте плотно заселенных территорий умеренной зоны никогда не сможет появиться, а в том, чтобы воспитывать ответственное поведение многочисленных здешних естественных монополий разного уровня и масштаба. То, что для крупных ресурсных корпораций-монополий называется корпоративной социальной ответственностью, в такой же степени правомерно и оправданно ожидать и от поведения классического арктического малого и среднего предпринимателя, который эксплуатирует выгоды на монопольном для данной местности виде деятельности или уникально выгодном местоположении. «Лелеять» локальные арктические монополии, одновременно формируя для них стимулы к ответственному и созидательному поведению в интересах местных сообществ — это совсем другой акцент государственной политики в области предпринимательства, чем тот унифицированный, без различения условий Владимирской области и Ямало-Ненецкого автономного округа, который существует сегодня.
В жестких и очень специфичных условиях Арктики (факт жесткости подтверждается тем, что в большинстве арктических регионах выручка предпринимателя ниже средних по России показателей – табл. 1) вместо рыночной конкуренции, типичной и характерной для условий обжитой и плотно заселенной части России, действуют естественные локальные монополии.
Таблица 1
Жесткость экономических условий предпринимательской деятельности в Арктике — выручка от реализации товаров (работ, услуг) (без НДС и акцизов) юридических лиц — субъектов малого и среднего предпринимательства по субъектам Российской Федерации (миллионов рублей)[1]
| Регион | в расчете на 1 малое и среднее предприятие, осуществлявшее деятельность в 2015 году | в расчете на 1 малое предприятие, осуществлявшее деятельность в 2015 году |
| Чукотский АО | 52,9 | 34,9 |
| Ямало-Ненецкий АО | 41,2 | 28,6 |
| Российская Федерация | 37,2 | 30,6 |
| Мурманская область | 33,2 | 27,4 |
| Ненецкий АО | 36,5 | 23,9 |
| Республика Саха (Якутия) | 26,4 | 21,4 |
| Архангельская область (кроме Ненецкого АО) | 26,7 | 21,3 |
Источник: Итоги сплошного федерального статистического наблюдения за деятельностью субъектов малого и среднего предпринимательства за 2015 год «Малый бизнес большой страны». М.: Росстат. 2016.
И чем более климатически дискомфортный и транспортно удаленный данный участок арктической территории, тем в большей степени происходит в нем замещение сил конкуренции силами локальных монополий: например, в районах с ограниченными сроками завоза Якутии, Таймыра и Чукотки существенно больше, чем в городах Мурманской области, хорошо транспортно увязанных в единую региональную сеть расселения. Как только возникает устойчивая круглогодичная наземная связь, условия временной монополии разрушаются, и арктические предприниматели входят в ситуацию обычной (и подчас разрушительной для них) конкуренции, например, с крупными ритейлерами — розничными сетями, строительными фирмами из центральных районов страны.
Миф о необходимости поддерживать конкурентоспособность арктического предпринимательства. Во многих официальных документах субъектов Российской Федерации, полностью или частично расположенных в Арктической зоне, отмечается необходимость обеспечить мерами господдержки конкурентоспособность местного малого и среднего бизнеса, сделать продукцию и услуги, выпускаемые в районах Крайнего Севера конкурентоспособными в сравнении с аналогами, произведенными в более южных районах РФ. Эта позиция, автоматически спроецированная из национальных документов, методологически неверна. Ирония состоит в том, что на «рыночном» Зарубежном Севере никто не говорит про конкурентоспособность арктического малого и среднего бизнеса — мы хотим здесь быть святее папы римского. Потому что по чисто рыночным критериям большинство малых и средних предприятий здесь бы никогда не выжило — но вступают в действие другие (внеэкономические) критерии – обеспечения комфортной среды проживания, свежей пищи, культурного разнообразия и другие, которые объясняют целесообразность и оправданность арктического предпринимательства.
Экономические учебники с их безусловной опорой на силы рынка и рыночной конкуренции писались авторами плотно населенных районов Европы и Америки, которые редко когда нюхали условия арктических островов, северной транспортной недоступности и холодовой дискомфортности. Но Россия на две трети состоит из таких территорий. Поэтому на многих ее редко населенных пространствах очень трудно надеяться на формирование полноценных сил конкуренции. Нужны другие механизмы, иная идеология для действий в сфере государственной экономической политики. То, что работает в плотно населенных пространствах Центральной России и для ее предпринимателей, оказывается не просто неприемлемым, нет, пагубным для арктических предпринимателей.
Предпринимательский мир освоенных и плотно заселенных районов держится на сравнении с конкурентами как драйвере развития. Но в разреженных пространствах Арктики это часто невозможно – здесь конкуренты не дышат в затылок, они так рассредоточены, так обособлены, что подчас вместо этого становятся партнерами. Вместо конкурентного давления здесь часто присутствует давление монополий всех видов — от крупных ресурсных корпораций до естественных инфраструктурных транспортных и энергетических монополий. В этих условиях малая фирма должна сама обучаться навыкам монопольного поведения, чтобы хотя бы временно стать такой локальной монополией. На это направлено ее инновационное поведение и это здесь оправданно.
Безусловная специфика контрактной системы для малого и среднего бизнеса Арктики. Важным институтом поддержки предпринимательства Арктики являются государственные и муниципальные закупки, осуществляющиеся по конкурсным процедурам Федерального закона № 44 и № 223. В многочисленных опросах представители малого и среднего бизнеса Арктики отмечают, что унифицированные нормы этого закона никак не учитывают особенности ведения предпринимательской деятельности в условиях Арктики и Севера: ограниченный период завоза товаров (материалов) в районы, где отсутствует круглогодичное транспортное сообщение, необходимость иметь опыт работы в экстремальных условиях, бремя северных удорожаний, которое мешает местному малому и среднему бизнесу конкурировать на равных со своими партнерами центральных районов России, у которых ниже затраты на отопление и электроэнергию, нет необходимости включать в фонд оплаты труда районный коэффициент, северные стажные надбавки, оплату проезда работнику и членам семьи к месту проведения отпуска и другие социальные льготы. Неудивительно поэтому, что местный малый бизнес, как правило, проигрывает эти конкурсы и не может использовать институт государственных и муниципальных контрактов, чтобы укрепить свою экономическую жизнестойкость.
Предприниматели-респонденты наших анкет единодушны в том, что нужны новые нормы и правила для условий Арктики при проведении процедур госзакупок. Их позиции различаются только в степени отрицания этой процедуры – нужно ли ее подрихтовать до условий Арктики, создавая определенные преференции для предпринимательских структур, зарегистрированных и расположенных в районах Арктики и Севера, или признать вообще их принципиальную неприемлемость для условий Арктической зоны Российской Федерации.
Первый, паллиативный, путь, по мнению наших респондентов, предусматривает внесение изменений в федеральные законы о государственных закупках № 44 (05.04.2013) «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» и федерального закона № 223: например, норму об увеличении доли госзакупок от малого и среднего бизнеса против среднероссийских нормативов; определение перечня товаров и услуг, по которым можно было бы проводить конкурсы и торги только среди хозяйствующих субъектов данного региона Арктики (то есть норма о создании «закрытого» регионального рынка для своих предпринимателей); введение обязанности оплаты поставленных товаров, выполненных работ, оказанных услуг в течение 30 календарных дней со дня приемки товаров, работ, услуг.
Второй, радикальный, путь предполагает не просто совершенствование контрактной системы с целью ее адаптации к специфическим условиям Арктики (удаленность, малые размеры поселений, климатическая и природная дискомфортность), но признание невозможности конкурсных процедур (открытый конкурс, электронный аукцион, запрос котировок) для «островной» Арктики и оставить их в очень ограниченной степени по узкому ассортименту товаров и услуг для «материковой» Арктики. Вместо конкурсов предлагается дать местным предпринимателям возможность заключать прямые договоры на поставку продукции без аукционов и конкурсов.
Неприемлемость унифицированных институтов и процедур поддержки предпринимательства в условиях Арктики. Ярким примером неправоты общих на всю страну структур и институтов поддержки предпринимательства является федеральное требование ко всем субъектам Российской Федерации создавать повсеместно объекты инновационной инфраструктуры — технопарки, бизнес-инкубаторы, венчурные фонды. Но, что оправданно во Владимирской области, то вряд ли целесообразно в Ямало-Ненецком автономном округе. Общий джентльменский набор аксессуаров предпринимательской инфраструктуры для разреженных районов Арктики, с низкой плотностью населения, оказывается просто не востребованным предпринимателями — например, Ненецкого, Чукотского автономных округов (табл. 2). Даже выделенные на создание технопарков, бизнес-инкубаторов бюджетные средства не создают устойчиво работающих на коммерческих принципах структур, порождают объекты, жестко привязанные к постоянной подпитке бюджетными средствами (так называемые «соборы в пустыне»).
Таблица 2
Деятельность бизнес-инкубаторов, созданных в рамках мероприятий по поддержке малого и среднего предпринимательства, реализуемых министерством экономического развития Российской Федерации
| Количество бизнес-инкубаторов (единиц) |
Общая площадь бизнес-инкубаторов (кв. м) |
Количество субъектов малого предпринимательства — резидентов бизнес-инкубатора (единиц) | Общее количество работников субъектов малого предпринимательства — резидентов бизнес-инкубатора (чел.) | |||||
| 2013 | 2014 | 2013 | 2014 | 2013 | 2014 | 2013 | 2014 | |
| Республика Саха (Якутия) | 3 | 3 | 5028,2 | 5028,2 | 67 | 65 | 229 | 238 |
| Мурманская область | 1 | 1 | 1963,5 | 1963,5 | 39 | 36 | 67 | 57 |
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 1 | 1 | 1531,5 | 1531,5 | 24 | 25 | 92 | 45 |
| Архангельская область без автономного округа | 1 | 1 | 844,4 | 844,4 | 11 | 26 | 81 | 75 |
| Ненецкий автономный округ | — | — | — | — | — | — | — | — |
| Чукотский автономный округ | — | — | — | — | — | — | — | — |
Источник: Значения показателей сформированы Минэкономразвития России на основе отчетов уполномоченных органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации о реализации мероприятий по поддержке субъектов малого и среднего предпринимательства в рамках постановления Правительства Российской Федерации от 27 февраля 2009 г. № 178.
Можно привести и многочисленные другие примеры, когда общероссийские условия банковского кредитования малого и среднего бизнеса (например, условия залога имущества), лизинга, регистрации и закрытия предприятий, подключения фирм к энергосетям и др. не учитывают особенности арктического предпринимательства и специфических жестких природных и экономических условий их деятельности (малочисленные поселения, транспортно удаленные, климатические дискомфортные).
Но мало сказать просто про специфику условий деятельности арктического малого и среднего бизнеса. Они настолько выбиваются за рамки средних по России, что оправданно говорить про особое пространство и время, пространственно-временную метрику всей деятельности арктических предпринимателей.
Важнейшей особенностью пространственного поведения предпринимателей Арктики является их колоссальная мобильность, способность к вахтованию. Можно даже сказать, что успех малого бизнеса здесь напрямую связан с «легкостью на подъем», готовностью мгновенно сорваться с места и окунуться в новую среду – источник потребительского спроса на товары и услуги, которые производит предприниматель, или новых партнеров-поставщиков факторов производства или предметов потребления, или нового знания о том, как производить их более эффективно и с меньшими затратами. «Волка ноги кормят» — это с полным правом нужно отнести к принципу жизни и работы именно арктического предпринимателя. Чтобы сохранить свою монопольную нишу, которая всегда имеет временный характер, подкрепить свою жизнестойкость, ему нужно быть в движении. В существенно большей степени, чем другие зоны, социальная и экономическая среда Арктики неустойчива, нестабильна, ни в какой степени не обеспечивает предпринимателя гарантиями надолго. В этих условиях мобильность — предпринимательский номадизм — есть объективное условие его выживания.
Принцип поддержки мобильности арктических предпринимателей как сущностно им присущего и необходимого для выживания, неслучайно поэтому проходит в ответах многих респондентов (вопрос, какова должна быть специфика поддержки предпринимательства в условиях Арктики). Предприниматели отмечают необходимость поощрения мобильных форм оказания услуг в виде поддержки передвижной (ярмарочной) торговли, которая исторически всегда присутствовала в арктических территориях (например, торговля оседлых эскимосов с кочевыми чукчами в период сезонно организуемых ярмарок). Конкретная поддержка мобильных форм оказания услуг, которая предлагается респондентами: 1) частичное возмещение затрат на покупку мобильных модулей, предназначенных для передвижной торговли товарами первой необходимости, и аптек, оборудованных на базе автобусов мобильных центров оказания простейших медицинских услуг (в первую очередь диагностических); 2) отмена транспортного налога со средств, используемых в качестве автолавок; 3) предоставление поддержки фирмам, оказывающих услуги в области дополнительного образования детей, медицины (например, мобильной медицинской диагностики), культуры, а также в социальной сфере по принципу территориальной ротации (в разные дни недели — в разных населенных пунктах внутри одного куста); 4) оценка потенциального эффекта от частичного субсидирования транспортных расходов фирм, которые оказывают социально значимые услуги в более чем одном населенном пункте.
Длительные сроки оборачиваемости капитала в «вязких» арктических условиях с неизбежностью вынуждают арктических предпринимателей строить свое бизнес-планирование вдолгую, с расчетом вернуть вложенные или полученные средства поддержки не в среднестатистический период, обычный для освоенных районов России, но существенно позднее. Поэтому и их отношения со временем существенно более долгосрочные, чем у партнеров центральной части страны. В этом смысле они похожи на инновационного предпринимателя, который тоже не ждет быстрого возврата вложенных средств, ориентируется на многолетний, а не годовой горизонт бизнес-планирования.
К сожалению, стандартные меры господдержки обычно не учитывают эту временную протяжность арктического предпринимательства в договорном процессе. Например, нет практики заключения договоров по госзакупкам или субконтрактации с крупным бизнесом для малого бизнеса Арктики сразу на три-пять лет. В целом меры поддержки арктических предпринимателей не специфицированы к возрасту его существования и жизненному циклу бизнес-проекта: возмещение части затрат на первых этапах представляется в условиях Арктики абсолютно оправданным, тогда как на последующих стадиях, по мере выхода на «точку безубыточности», подход в поддержке может быть уже стандартным, как для всей России. Ориентиром здесь могут служить преференциальные схемы для шельфовых нефтегазовых проектов: то, что признается необходимым и естественным для корпораций, которые работают в условиях арктического шельфа (более длительный срок окупаемости проекта, льготная система налогообложения на первых стадиях и др.), должно быть признано таковым и для арктических предпринимателей — прежде всего производственных, но в отдаленных районах с ограниченными сроками завоза – для всех.
Конечно, арктический предприниматель повседневно и ежечасно отвечает на вызовы северных удорожаний. И здесь очень важно отметить, что сама трактовка северных удорожаний в современную экономическую эпоху радикально изменяется. В советское индустриальное время северные удорожания воспринимались через призму прежде всего деятельности крупных государственных промышленных, строительных и транспортных предприятий, которые с ними встречались и боролись за счет повышения эффективности своей деятельности, экономии живого труда, замещения его частично трудом овеществленным и так далее. Значительно меньше говорилось про удорожания в секторе услуг, в бюджетном секторе – то есть вне северных индустриальных промузлов и комплексов.
Но вот сейчас, после десятилетий рыночного реформирования арктической и северной экономики, все изменилось. Потому что крупные ресурсные корпорации работают здесь и сами решают, насколько подъемны для них северные издержки. Вернее, они потому здесь и работают, что природная рента уникальных арктических ресурсных объектов позволяет им с лихвой компенсировать свои удорожания их высокой прибыльностью. А когда это преимущество уходит, например, на истощенных месторождениях, они спокойно и оперативно перемещают свою деятельность в другие, более привлекательные, районы.
Поэтому проблема удорожаний сместилась с крупных производственных предприятий на бюджетный сектор и малое предпринимательство. В федеральном и региональном бюджетном секторе районов Арктики действуют унифицированные нормы по экономии тепла и энергии, в бюджетных учреждениях ставятся счетчики тепла и энергии. Это очень стандартный подход, «штучной» работы с конкретными объектами (школами, детскими садами, зданиями администрации), в конкретных местах, с учетом их специфики (материал зданий, толщина стен, возраст постройки, конкретные климатические условия места и др.) очень мало.
Штучный подход проводят в жизнь только арктические предприниматели, само выживание которых зависит от того, насколько они креативно и локально специфично настроят свою стратегию теплоэнергосбережения в конкретном производственном объекте или технологии. И они же, как показывает наш опыт, способны привнести эту идеологию штучности и в бюджетные учреждения, проводя в них индивидуальный аудит и определяя адаптированные под данный конкретный объект (например, школу) технологии теплоэнергосбережения.
Именно они, арктические предприниматели, являются носителями этой абсолютно новой идеологии решения проблемы северных удорожаний: от массового типового и стандартного на локальное индивидуальное, штучное и местно заточенное — силами малого бизнеса. Теперь больше нет единой «большой» проблемы северных удорожаний, которую можно разрешить едиными федеральными мерами, но есть конкретные проблемы местных удорожаний, очень специфичные, и вот именно эти локальные проблемы разрешают малые предприниматели своими инновациями, подчас подрывными.
Важно подчеркнуть, что это всегда теперь локальные решения, местные решения. Местные технические решения, материалы, энергоресурсы, котельное топливо для экономного теплообеспечения, местные стройматериалы — вот приоритетные направления современных предпринимательских усилий по нейтрализации северных удорожаний. И в этой работе малого бизнеса нет мелочей.
Это непаханое поле работы. Это колоссальное поле для работы именно малого бизнеса, работы очень локальной, очень специфичной без типовых решений: всегда конкретной и адресной, увязанной с местом. В этом абсолютная новизна данной проблемы и ее нерутинность по сравнению с типовыми стандартными и массовыми решениями советского времени: конвейер отступил и здесь он тоже уходит, на место массовых решений приходят штучные. И именно в них правота малого бизнеса. Именно так можно сдвинуть проблему северных удорожаний.
Например, проблема северных удорожаний при разработке малых по запасам месторождений решается за счет применения новых технологий их разработки. Это малый бизнес в базовом, ресурсном секторе. Проблема северных удорожаний в малом бизнесе в секторе услуг решается за счет применения теплоэнергосберегающих, малолюдных/безлюдных технологий и датчиков с обратной связью в технологических процессах. Важно подчеркнуть, что все эти локально специфичные, заточенные под местные условия, новшества прежде всего необходимы именно малому бизнесу, у него сильнейшие стимулы их внедрять – значительно большие, чем у крупной корпорации или бюджетного учреждения. Повторим, именно малый бизнес становится основным агентом в борьбе с северными удорожаниями, и тем активнее, чем больше они его допекают.
В структуре северных удорожаний и борьбе с ними можно обособить три направления: транспортные и энергетические издержки (тарифы); северные гарантии и компенсации работникам; арктическая комплексность – естественная спаянность объектов производства и инфраструктуры в условиях Арктики.
Серьезный вызов для арктических предпринимателей – это высокие энергетические и транспортные тарифы ввиду имманентно присущих этим территориям холодовой дискомфортности и транспортной удаленности (периферийности), поэтому и вся система господдержки здесь должна быть специфицирована под эти особенности, она должна демпфировать действие этих факторов и, наоборот, эксплуатировать встроенные преимущества арктического предпринимателя в виде его способности к мобильности, сетевым партнерствам, постоянному поиску ситуации временной монополии, естественности перекрестного субсидирования для этих районов и хозяйствующих субъектов в них. Именно эти черты и должны определять специфичную систему господдержки здесь (табл. 3).
Но было бы абсолютно неверным свести все меры здесь лишь к субсидированию части затрат на транспортные и энергетические тарифы для бизнеса. Очень важны меры, которые поощряют создание на Севере и в Арктике принципиально нового вида бизнеса – нечувствительного к расстояниям и неэнергоемкого, опирающегося на интеллект и знание, например, бизнес по производству видеоигр, компьютерных программ и др. Но и внутри, казалось бы, привычных мер по экономии энергии и энергоэффективности нужно обособить мероприятия по развитию бизнеса на энергосервисе и энергоаудите, в нетрадиционной энергетике. Здесь очень важно отметить, что поощрение инновационного поиска в данном направлении представляет интерес не только для одиночного предпринимателя, но для всей совокупности фирм Арктики. Таким образом, у фирмы, которая первой отработала новые технологии в сфере производственного теплоэнергосбережения и эффективности возникает возможность тиражировать свой успех, предоставляя услуги по типу «бизнес для бизнеса, B2B» другим малым и средним предприятиям Арктики и Севера.
Здесь есть еще один чисто арктический акцент. Многие арктические фирмы опираются в своей деятельности на производственные базы, на которых накапливается оборудование, потребительские товары в короткий период навигации для успешной работы в течение всего года. Площади этих производственных площадок и логистических участков могут быть значительными, а затраты на их отопление и освещение – тяжелым бременем для малых предпринимателей. Вот почему специфической мерой поддержки может стать уменьшение арендной платы и энерготарифов для владельцев таких инновационных баз или их арендаторов из числа предпринимателей.
В вопросах компенсации транспортной удаленности аналогично, помимо традиционных мер поддержки поставок средств производства в районы Севера и Арктики, с одной стороны, с другой стороны – по вывозу продукции из мест ее производства на ближайшие или дальние рынки, важно подчеркнуть меры, направленные на компенсацию последствий информационной удаленности в виде организации площадок обмена информацией и передовыми практиками, устройства в целом различных форм «временной близости» как конференции, слеты, форумы и др.
Таблица 3
Разворот стандартных мер поддержки предпринимательства к арктической специфике за счет их концентрации на снижение давления энергетических и транспортных тарифов, смягчение бремени северных выплат, поощрение хозяйственно-транспортно-энергетической комплексности
| Мера поддержки | Возможность обретения арктической специфичности |
| 1. Ослабление зависимости от транспортных и энергетических тарифов | |
| Льготы и компенсации в банковской и государственной кредитной и лизинговой поддержке | Поощрение создания «виртуального» бизнеса Арктики и Севера, не чувствительного к энергетическим и транспортным тарифам, одолевающего факторы удаленности |
| 1а.Предоставление субсидий и налоговых льгот
АКЦЕНТ: энергетические тарифы (холодовая дискомфортность) |
|
| Приоритетное субсидирование, предоставление налоговых льгот фирмам малой и нетрадиционной энергетики, фирмам-разработчикам адаптированных к местным условиям технологий теплоэнергосбережения, удешевляющих энерготарифы для всего предпринимательства локальной зоны теплоэнергообеспечения
Субсидирование затрат на отопление Уменьшение арендной платы и теплоэнерготарифов для производственных баз арктических предпринимателей |
|
| Льготы по энерготарифам | Уменьшение тарифов на электроэнергию внутри опорных зон, формируемых в границах Арктической зоны РФ |
| 1б.Предоставление субсидий и налоговых льгот
АКЦЕНТ: транспортные тарифы (периферийность, удаленность) |
|
| Возмещение предпринимателям части затрат на приобретение оборудования | Субсидирование части транспортных затрат при доставке оборудования для производственных нужд |
| Льготы по транспортным тарифам в условиях удаленности и периферийности | Возмещение транспортных расходов по вывозу продукции из труднодоступных и отдаленных сельских населенных пунктов
Поощрение форм временной близости (ярмарки, совещания и др.) |
| Компенсация удаленности | Своевременное доведение информации до субъектов малого и среднего предпринимательства об изменениях в законодательстве, о проводимых мероприятиях (бизнес форумы, тренинги, мастер-классы, выставки). |
| 2. Нейтрализация удорожающего действия выплат по северным гарантиям и компенсациям
|
Использование режимов ТОР, ОЭЗ и других территориальных льготных налоговых режимов
Снижение величины страховых взносов для северных и арктических предпринимателей в рамках режимов опорной зоны, ТОР, ОЭЗ Налоговые вычеты на величину затрат на оплату к месту отдыха и обратно |
| 3. Поощрение производственно-инфраструктурного комплексирования | Приоритетное право аренды земли, муниципального имущества, выкупа земли и имущества, льготная стоимость покупки земельных участков. Зонально дифференцированная льготная кадастровая стоимость земли и земельного налога |
| Комплексный подход к освоению месторождений и других природных активов: создание промышленно-инфраструктурных групп, кластеров по территориальному признаку, объединение и координация разных собственников при освоении природных активов |
Другое направление компенсации северных удорожаний связано с наследием советских институтов северных районных гарантий и компенсаций, которые теперь вменены малым предприятиям, а в СССР компенсировались государством.
Северные гарантии и компенсации. В советское время для привлечения и закрепления работников на Севере была создана система стимулирующих мер, включающая районные коэффициенты к заработной плате, надбавки за северный стаж, компенсацию проезда в отпуск «на материк» и обратно. В условиях, когда государство было единственным работодателем и оно же осуществляло все компенсационные выплаты, ее правомерность не подвергалась сомнению. Но все изменилось с начала 1990-х годов осуществления радикальных рыночных реформ, когда в районах Севера и Арктики обособился федеральный, региональный бюджетный сектор и рыночный сектор, в который входят крупные корпоративные структуры и малые и средние предприятия. Для работников бюджетного сектора арктических и северных районов источником компенсации выступает федеральный или региональный бюджет. А для работников индивидуальных, малых и средних предприятий – средства самого предприятия. И вот здесь возник вопрос о том, как найти источники для этих компенсационных выплат, которые не подрывают экономику малого предприятия Арктики и Севера.
Любопытно, что этот вопрос впервые отчетливо был поднят Мурманской областью на Госсовете по развитию предпринимательства в 2015 году. Удивительно, но в первые два десятилетия реформы он не был обозначен ни на одной официальной площадке. Возможное объяснение – ввиду того, что значительная часть бизнеса находилась в тени, государство жестко не следило за выполнением предпринимателями обязательств по северным гарантиям и компенсациям. Но с ужесточением налогового и бюджетного законодательства в нулевые годы наступил черед и более четко регламентировать работу арктических и северных предпринимателей. Тем более, что к этому времени, в тучные нулевые годы, увеличился слой успешных и легально работающих предпринимателей Севера и Арктики. Неудивительно, что предприниматели отреагировали на ужесточение государственного регламента требованиями к государству компенсировать им эти выплаты.
Также любопытно, что этот вопрос впервые официально был поднят представителями Мурманской области, и уже затем поддержан регионами Дальнего Востока. Неужели в Мурманской области самые высокие выплаты, например, по проезду на материк? Видимо, это связано не с объемами необходимых выплат, а с тем, что в Мурманской области как наиболее близкой к центральным районам страны и максимально транспортно обустроенной внутри, наиболее остро проявляется конкуренция местных предпринимателей, которые обязаны нести выплаты по северным удорожаниям, и приезжих предпринимателей, которые таких обязательств не имеют, и потому получают осязаемые преимущества на местном рынке. Поэтому именно здесь они острее ощущают негативное действие обязательств по северным и полярным зарплатным выплатам.
В структуре северных гарантий и компенсаций бремя для предпринимателей, с одной стороны, районных коэффициентов и стажных надбавок; с другой стороны, проезда в центральные районы страны раз в два года в отпуск с неработающими членами семьи – неодинаковое для предпринимателей разных арктических и северных регионов России. Первые в максимальной степени оказываются болезненными для мурманских предпринимателей, которые сталкиваются с масштабной конкуренцией предпринимателей центральных районов страны ввиду относительной транспортной доступности – сильнее, чем архангельские, у которых общий реальный доход существенно ниже и им проще сохранять преимущество перед приезжими.
С другой стороны, вопрос компенсации отпускных выплат (не только самой дороги, но и более продолжительного северного отпуска) наиболее тяжел для самых удаленных дальневосточных районов Севера и Арктики, находящихся вне общероссийской железнодорожной и автомобильной сети. Неудивительно, что вопрос компенсации выплат по отпускным со стороны государства для предпринимателей чаще всего поднимают именно они.
В лучшем положении ЯНАО, НАО, которые ближе к общероссийской транспортной сети, имеют меньшие размеры районных коэффициентов и потому для них бремя северных выплат ощущается слабее; а, с другой стороны, они имеют и большие возможности заработать от местного рынка, по сравнению со своими мурманскими или дальневосточными партнерами. С другой стороны, жители арктических улусов Якутии, как правило, живут здесь относительно оседло – в населении доминируют эвены и якуты. Неудивительно, что с их стороны тема бремени северных выплат для предпринимателей не поднимается.
Для норильских предпринимателей ситуация менее остра, чем для мурманских, потому что ниже конкуренция извне, и менее остра, чем у дальневосточных, потому что отпускные выплаты ниже. Их положение в этой проблеме срединное, между полюсами предельной проблемности – Мурманская область и дальневосточные Арктика и Север – и относительного благополучия – ЯНАО, НАО.
Зарплатные надбавки компенсируют северные объективные удорожания и потому рассчитываются как бы «назад», от сложившейся на местном рынке труда зарплаты специалиста данной квалификации, из которой вычитаются средства на районный коэффициент и стажные надбавки, таким образом выводится «голый оклад». Они выше на дальневосточном и сибирском Севере и Арктике, чем на Европейском Севере и Арктике, но этот отрыв не очень значительный.
При учете выплат по отпуску нужно учитывать, что его продолжительность на Севере и в Арктике у работника выше, чем на материке. Например, сравнение бизнеса из 25 человек Вологодской и Архангельской областей выявило, что работники первого имеют совокупно 700 дней отпуска, а второго — 1100 дней отпуска. Работник в средней полосе России за 11 месяцев исполнения своих трудовых обязанностей должен обеспечить себе оплату одного месяца (точнее 28 дней) ежегодного оплачиваемого отпуска. Резерв на отпуск, который формирует работодатель, составляет примерно 9% от ФОТа работника. Работник на севере для Мурманской области, с дополнительными 24 днями отпуска за 10 месяцев должен заработать на 2 месяца отпуска, если точно, то 52 дня. Резерв на отпуск составляет приблизительно 15 % от ФОТа.[2] Получается, что нагрузка по северным отпускным на предпринимателя-работодателя европейской Арктики примерно в полтора раза выше, чем у его коллеги в центральных районах страны. Полярные и северные надбавки к заработной плате работника для предпринимателя означают увеличение доли фонда оплаты труда в общих издержках (себестоимости предприятия) и, следовательно, всех страховых выплат.
Для прибыльных предприятий возмещение транспортных расходов работников в отпускной период, которые в максимальной степени являются бременем именно для удаленных дальневосточных, сибирских северных и арктических предпринимателей, составляет до 15 процентов чистой прибыли. Для дальневосточных и сибирских территорий, из которых можно выбраться в центральные районы страны только самолетом, эти затраты для предпринимателей, заложенные в себестоимость конечной продукции, значительно тяжелее, чем для предпринимателей европейского Севера и Арктики.
В последние годы рассматривались различные предложения по компенсации арктическим и северным предпринимателям северных удорожаний (зарплатных надбавок и отпускных выплат). Все предложения можно условно сгруппировать по трем направлениям: 1) установить компенсации предпринимателям этих затрат из федерального бюджета в форме, например, федеральных трансфертов в региональные бюджеты, что является наименее реалистичным предложением, учитывая масштаб современных уже имеющихся обязательств и сложности администрирования этих выплат; 2) предложения по налоговым вычетам в части затрат на оплату к месту отдыха и обратно (возможно, учредить также вычеты по страховым взносам на сумму районных коэффициентов и стажных надбавок). Здесь опять в полном объеме рассчитывать на реализацию этих предложений трудно; 3) сосредоточить внимание не на прямой компенсации северных гарантий и компенсаций, но на всемерном стимулировании северных и арктических предпринимателей к снижению издержек за счет внедрения энергосбережения и энергоэффективных технологий, а также мер в области трудосбережения. Эти меры могут иметь характер целевой кредитной, грантовой, бюджетной, лизинговой поддержки. Представляется, что именно на пути поощрения сокращения классических северных удорожаний производства, строительства и проживания – прежде всего за счет внедрения самых передовых технологий и практик – целесообразно искать пути снижения объективно более высоких затрат арктических и северных предпринимателей.
И опыт зарубежного Севера подтверждает, что именно этот путь и является основным. Правда, при этом нужно учитывать, что на зарубежном Севере нет унаследованных от советской эпохи институтов социальной поддержки работника в условиях Севера и Арктики, от которых невозможно мгновенно отказаться, а путь их трансформации в более современные формы – неизбежно длительный.
Третье, специфически северное и арктическое направление господдержки предпринимательства в экстремальных условиях, связано со стимулированием производственно-инфраструктурного комплексирования, то есть прочной увязки предпринимателей производственного профиля с предприятиями транспорта и энергетики. Практика показывает, что такая увязка обеспечивается прежде всего простотой и дешевизной предоставления земельных участков («гринфилд» и «браунфилд») для комплексного обустройства производственными и инфраструктурными объектами. Представляется, что все условия такого обустройства, весь государственный регламент в районах Севера и Арктики обязан быть более выгодным, чем в районах центральной России. На фоне высоких северных издержек обязательно должно для предпринимателя существовать хотя бы одно весомое преимущество, которое способно компенсировать или нейтрализовать действие удорожающих факторов.
2. Оценка ситуации по регионам
Множество факторов влияет на существенные различия в развитии предпринимательства по арктическим регионам и городам России. Важнейший среди них – это транспортная доступность, которая грубо стратифицирует все заполярные территории России на арктические «острова», которые относятся к районам с ограниченными сроками завоза грузов и лежат вне круглогодичной наземной транспортной сети, и арктический «материк», увязанный с «большой Россией» сетью автомобильных, а иногда и железных дорог. При прочих равных условиях, условия для существования малого и среднего предпринимательства на арктическом «материке» мягче. Это подтверждают и данные доли внешних совместителей в численности занятых на малых предприятиях (табл. 4). Понятно, что найм работника на условиях внешнего совместительства можно рассматривать как форму адаптации предпринимателя-работодателя к внешней среде. Потому что для такого работника объем предусмотренных трудовым законодательством гарантий существенно сужен. Поэтому чем жестче природные и экономические условия деятельности предпринимателя, тем в большей степени он вынужден применять временный найм работника на условиях неполной занятости.
С этих позиций самый дискомфортный для предпринимательства арктический регион – это Чукотский автономный округ, в котором в отдельные годы до трети всех занятых в малом бизнесе работают на условиях совместительства. При этом, например, экономятся тяжелые для дальневосточного предпринимателя выплаты по отпуску работника и его нетрудоспособных членов семьи раз в два года в центральные районы страны и обратно. На втором месте по степени дискомфортности условия деятельности в Ямало-Ненецком автономном округе: здесь доля совместителей составляет одну пятую — одну шестую от общей занятости.
С другой стороны, более комфортные, как можно судить по доле внешних совместителей, условия в территориях Европейского Севера – в Мурманской и Архангельской областях. Здесь предприниматели острее сталкиваются с внешней конкуренцией, но сами местные природные и экономические условия здесь для них мягче.
Таблица 4
Доля внешних совместителей в численности работников малых предприятий %
| 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | |
| Арктические «острова» | |||||
| Чукотский автономный округ | 33,3 | 14,3 | 18,2 | 21,4 | 29,4 |
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 18,1 | 19,0 | 15,1 | 19,9 | 15,1 |
| Ненецкий автономный округ | 15,2 | 15,4 | 12,0 | 12,5 | 13,0 |
| Арктический «материк» | |||||
| Республика Саха (Якутия) | 17,3 | 12,0 | 10,0 | 12,4 | 9,6 |
| Архангельская область без автономного округа | 12,6 | 10,4 | 8,0 | 9,5 | 11,9 |
| Мурманская область | 10,6 | 7,6 | 7,9 | 8,3 | 7,5 |
Источник: Рассчитано на основании «Малое и среднее предпринимательство в России. Приложение к сборнику. М.: Росстат. 2015.
Но здесь важно избежать прямолинейных выводов. Потому что на арктических островах не просто меньше предпринимателей и занятых в предпринимательстве (табл. 5) – здесь в этот сектор идут другие люди, которые любят и ценят возможность быть предпринимателями-одиночками, получать монопольную ренту за свое мужество здесь работать, где другим путь заказан. Это особая природа предпринимателей, которые умеют использовать возможности работы в жестких условиях, но зато без конкурентов. Они в очень сильной степени похожи на классического инновационного предпринимателя-первопроходца, многократно описанного в художественных произведениях и научной литературе.
Таблица 5
Средняя численность работников малых предприятий
(включая микропредприятия, тыс. чел.)
| 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | 2014/2010 | |
| Арктический «материк» | ||||||
| Архангельская область без автономного округа | 89,0 | 87,2 | 67,4 | 70,2 | 72,9 | 81,9% |
| Мурманская область | 64,3 | 53,9 | 51,8 | 52,1 | 48,1 | 74,8% |
| Республика Саха (Якутия) | 54,2 | 54,2 | 47,6 | 49,1 | 48,1 | 88,7% |
| Арктические «острова» | ||||||
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 31,5 | 28,4 | 27,1 | 29,2 | 27,1 | 86,0% |
| Ненецкий автономный округ | 3,3 | 2,6 | 2,5 | 2,4 | 2,3 | 69,7% |
| Чукотский автономный округ | 1,8 | 1,4 | 1,1 | 1,4 | 1,7 | 94,4% |
Источник: Источник: Малое и среднее предпринимательство в России. Приложение к сборнику. М.: Росстат. 2015.
В первой половине десятых годов во всех арктических регионах произошло сокращение занятых в предпринимательстве. Эта тенденция была характерна в целом и для России. Ее обусловило нарастание кризисных явлений в экономике, которые усложнили деятельность для предпринимателей, не слишком дружественное к ним законодательство и очень бюрократичная система государственного регулирования и контроля, которая в десятые годы лишь окрепла. Самые большие относительные потери в предпринимательском движении были в этот период характерны для Ненецкого автономного округа (произошло уменьшение почти трети всех занятых). Можно связать это с эффектом низкой базы, когда сокращение всего лишь на одну тысячу человек при общей численности на старте периода в 3,3 тысячи уже означает радикальное уменьшение. Возможное объяснение такого резкого снижения занятости – тенденции в ключевой корпоративной отрасли ненецкой экономики – нефтегазодобыче, снижение добычной активности нефтегазовых компаний в условиях падения цен на нефть, а малый бизнес, который «питается» от сгенерированного здесь потока денежных доходов, очень чутко отреагировал на это явление снижение и сжатием и своей активности, а сохранившийся в большей степени стал ориентироваться на потоки бюджетных доходов и поддержки, объемы которых в этот период, в отличие от нефтегазовых доходов, менялись незначительно. В пользу этой гипотезы говорит сопоставление с ситуацией в Чукотском автономном округе, в котором число занятых в предпринимательстве близко к ненецкому. Здесь в эти годы, наоборот, после резкого сокращения в 2012 году, наметился рост в последующие годы. То есть траектория динамики, не связанная с нефтегазовой зависимостью, а в большей степени определяющаяся бюджетными возможностями и финансовым потенциалом крупных компаний золотодобычи, была здесь совсем другой, а общее снижение занятости в предпринимательстве оказалось в итоге минимальным по Арктике.
Ситуацию на другом арктическом «острове» — в ЯНАО, где падение численности занятых за этот период составило около 14%, видимо, следует признать стандартной, без экстремумов Ненецкого и Чукотского автономных округов. Здесь в этот период экономическое развитие было относительно стабильным, и неблагоприятный фон для предпринимательства генерировался в первую очередь не специфическими местными, а общими национальными факторами.
Поэтому можно принять эти 14% за своеобразный рубеж, плату за ухудшение национальной конъюнктуры в развитии предпринимательства. Все, что свыше него, следует признать дополнительным региональным, местным негативным вкладом, а что ниже – успехом региональной и местной власти. При таком условном подходе падение общей занятости в предпринимательстве в Мурманской области более чем на четверть в этот период следует оценить негативно. Несколько лучше ситуация в Архангельской области, в которой сокращение составило около 18%.
Очень огрубляя, можно сказать, что транспортный фактор дифференцирует арктическое предпринимательство на класс приближенных к среднероссийскому типу – те, которые размещены в районах Арктики высокой плотности и хорошей транспортной обустроенности – например, Мурманская область, часть территории Архангельской области; и на класс «фронтирных предпринимателей», которые тяготеют к заполярным автономным округам – Чукотскому, Ненецкому, Ямало-Ненецкому, арктическим районам Якутии. При этом жесткая природа транспортной недоступности такова, что становится уже не так важно, в какой именно деятельности занят предприниматель, чтобы назвать его фронтирным. К таким предпринимателям-первопроходцам могут быть отнесены и предприниматели в торговле, и в геологоразведочных и изыскательских работах. Общие черты монопольного положения, трудного выживания в условиях транспортного бездорожья, мужество работы в условиях постоянной природной и экономической неопределенности объединяет их в этот единый класс, даже несмотря на различия в профиле деятельности.
Другой фактор, который также определяет различия в условиях предпринимательской активности в Арктике, — это численность населения и компактность его проживания (что прежде всего проявляется в урбанистической структуре расселения и наличии/отсутствии крупных городских агломераций). Здесь по первому критерию можно выделить три группы арктических территорий (табл. 6). Первая группа, в которой нет обособленной статистики по Арктике – она органично соединена с Севером внутри региона, таким образом, арктическая специфика предпринимательства здесь приглушена. Одновременно это самые крупные по численности населения регионы, частично входящие в Арктику – Архангельская область и Республика Саха (Якутия). Вторая группа, к которой относятся крупные арктические регионы, — Мурманская область и Ямало-Ненецкий автономный округ. К третьей группе относятся малые по численности арктические регионы – Чукотский и Ненецкий автономные округа.
Таблица 6
Численность населения на конец года, тыс. чел.
| 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | |
| 1.Частично арктические регионы | |||||
| Архангельская область без автономного округа | 1183 | 1171 | 1159 | 1149 | 1140 |
| Республика Саха (Якутия) | 958 | 956 | 956 | 955 | 957 |
| 2.Крупные по численности целиком арктические регионы | |||||
| Мурманская область | 794 | 788 | 780 | 771 | 766 |
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 525 | 537 | 542 | 540 | 540 |
| 3.Малые по численности целиком арктические регионы | |||||
| Чукотский автономный округ | 51 | 51 | 51 | 51 | 51 |
| Ненецкий автономный округ | 42 | 42 | 43 | 43 | 43 |
Источник: Демографический ежегодник. Приложение. М.: Росстат. 2016.
Но при этом нужно понимать, что внутри каждой группы, сформированной по формальному критерию сопоставимой численности населения, существуют глубокие различия расселенческой и урбанистической структуры, которые определяют и различия условий предпринимательской деятельности. Так, Архангельская область имеет более компактную, собранную сеть расселения, чем значительно более обширная Якутия, с мощной сетью малоселенных пунктов. При этом столицы Архангельск и Якутск являются мощными городскими агломерациями, которые концентрируют значительную долю всех предпринимателей региона. При сопоставимой численности населения, близкой роли столичных агломераций в социально-экономическом развитии территории, Якутия по всем показателям бизнес-активности – и в малом, и в индивидуальном предпринимательстве оказывается лидером (табл. 7 и 8). С чем это связано?
Таблица 7
Число малых предприятий на 10 000 человек населения (на конец года)
| 2012 | 2013 | 2014 | |
| Тип 1 | |||
| Республика Саха (Якутия) | 130 | 144 | 146 |
| Архангельская область без автономного округа | 123 | 147 | 124 |
| Тип 2 | |||
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 126 | 123 | 132 |
| Мурманская область | 79 | 78 | 77 |
| Тип 3 | |||
| Ненецкий автономный округ | 103 | 119 | 103 |
| Чукотский автономный округ | 105 | 92 | 75 |
Источник: Малое и среднее предпринимательство в России. Приложение к сборнику. М.: Росстат. 2015.
Таблица 8
Число индивидуальных предпринимателей на 10 000 человек (на конец года)
| 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | |
| Тип 1 | |||||
| Республика Саха (Якутия) | 232,8 | 276,2 | 302,3 | 283,8 | 299,9 |
| Архангельская область без автономного округа | 131,0 | 175,9 | 211,4 | 201,9 | 177,2 |
| Тип 2 | |||||
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 121,9 | 165,7 | 156,8 | 151,9 | 153,7 |
| Мурманская область | 128,5 | 76,1 | 170,5 | 156,9 | 134,5 |
| Тип 3 | |||||
| Чукотский автономный округ | 117,6 | 156,9 | 117,6 | 176,5 | 254,9 |
| Ненецкий автономный округ | 142,9 | 95,2 | 116,3 | 116,3 | 116,3 |
| Индивидуальные предприниматели, осуществлявшие коммерческую деятельность в отчётном периоде. | |||||
Источник: Малое и среднее предпринимательство в России. Приложение к сборнику. М.: Росстат. 2015.
Во-первых, в статистическую Якутию входят также южные, относительно более плотно заселенные территории, которые улучшают показатели предпринимательской активности в среднем по региону (наши предыдущие исследования показали, что при прочих равных условиях, предпринимательская активность во многих случаях оказывается зонально чувствительной – то есть условия более освоенных и заселенных южных районов характеризуются большим уровнем предпринимательской активности, -даже при близкой или сопоставимой отраслевой структуре экономики). Во-вторых, в целом уровень предпринимательской энергии (пассионарности) в Якутии выше, чем в Архангельской области, о чем ярко свидетельствуют полуторократнее превосходство республики по плотности индивидуальных предпринимателей над областью (в малом бизнесе нет такого превосходства) – известно, что именно активность даже не малого, а индивидуального предпринимательства, при прочих равных условиях, нагляднее всего выявляет уровень предпринимательской энергии местной общности людей. Отчасти более высокий уровень предпринимательской энергии объясняется и относительно большей молодостью (ниже средней возраст) территориальной общности людей в Якутии, чем в Архангельской области: 33,9 и 39,98 (Россия – 39,58)[3].
Во второй паре Мурманская область и Ямало-Ненецкий автономный округ имеют сопоставимую по развитости урбанистическую структуру из сети монопрофильных городских округов — и при этом ни в первом, ни во втором регионе не образовалась пока полноценная городская агломерация, а региональные столицы по различным причинам в обоих случаях не могут претендовать на этот статус. Конечно, это сдерживает развитие предпринимательского движения и неслучайно, что показатели активности здесь, как правило, ниже, чем в первой группе. Но при этом средний житель Ямала имеет несопоставимо более высокий реальный доход и покупательную способность, чем житель Мурманской области, поэтому показатели Ямала по развитости малого предпринимательства устойчиво, а по развитости индивидуального предпринимательства в отдельные годы, превосходят Мурманские показатели (табл. 7 и 8).
Если принять гипотезу, что развитие малого предпринимательства более чувствительно к уровню доходов, финансовым возможностям предприятий, в общем смысле – размеру рынка, а индивидуального – больше зависит от уровня именно предпринимательской энергии и хватке населения (которая здесь проявляется обнаженнее и четче, чем в развитии малого предпринимательства), — тогда различия в лидерстве в отдельные годы между Мурманской областью и ЯНАО по малому и индивидуальному предпринимательству можно трактовать как влияние высоких доходов населения и финансовых возможностей корпоративных структур ЯНАО на развитость малого предпринимательства здесь, а в случае Мурманской области — что в развитии малого предпринимательства острее сказывается конкуренция предпринимателей-варягов, а в индивидуальном предпринимательстве – сложности местного рынка труда (феномен вынужденного предпринимательства, прежде всего в монопрофильных городах и ЗАТО) и запас предпринимательской энергии отдельных слоев населения.
В третьей паре сопоставимых по численности населения двух арктических «островов» — Ненецкого и Чукотского автономных округов, устойчиво, практически все годы наблюдения, НАО является лидером по развитости малого предпринимательства, а ЧАО – по развитости индивидуального предпринимательства (табл. 7 и 8). Здесь подтверждается выдвинутая нами ранее гипотеза, что развитие малого бизнеса более чувствительно к размеру рынка, финансовым возможностям (объему спроса) предприятий и домохозяйств, а индивидуального – прежде всего к уровню предпринимательской энергии и хватке местного населения. Нефтегазовый НАО имеет существенно большие возможности бюджетной и корпоративной поддержки предпринимательства, чем ЧАО. Неудивительно, что здесь малый бизнес более активно развит. Однако с точки зрения предпринимательской энергии местного населения ЧАО оказывается лидером.
И еще один вывод можно сделать при сопоставлении всех трех пар сопоставимых по численности арктических регионов. Более удаленные и менее транспортно обустроенные регионы Арктики, они же и более климатически дискомфортные, при сопоставимой численности, обладают лучшими показателями предпринимательской активности, — всегда по индивидуальному предпринимательству и почти всегда по малому предпринимательству. Транспортная периферийность и климатическая дискомфортность стратифицируют ситуацию в арктическом предпринимательстве на два крайних полюса: там, где предприниматели получают основной эффект от своей монопольной позиции и ренты, и там, где предприниматели испытывают воздействие и давление фактора конкуренции как самого главного.
Монопольный эффект, на временном уникальном положении, нише, в ситуации арктического острова дает для развития арктического предпринимательства лучшие и большие возможности, чем конкурентные рынки в хорошо транспортно обустроенных и связанных частях российской Арктики. Именно в нем реализуется сущностная специфика арктического предпринимательства. Он подтверждает ту уникальную и специфичную природу арктического предпринимательства, о которой говорилось ранее – как тяготеющего к получению монопольной ренты, и за счет нее выживающего в экстремальной природной и экономической среде. И вот эти эффекты здесь, в Арктике, проявляются и действуют сильнее, мощнее и благотворнее с точки зрения развития местного предпринимательства, на которое они оказывают позитивное воздействие, чем эффекты конкурентных рынков и конкурентного давления, которое порой они в силу более высоких издержек, не могут выдержать под натиском внешних предпринимателей-варягов. Это говорит о том, что сама транспортно необустроенная среда Арктики является естественным протекционизмом, защитой для местных предпринимателей, которые в результате получают животворную для своего существования монопольную позицию и монопольную ренту. «Монопольные» предприниматели малозаселенных и необустроенных пространств Арктики даже по своему мироощущению, психологическим ценностям оказываются совсем другими, чем «конкурентные» предприниматели обустроенных и заселенных пространств Арктики: первых с полным правом можно назвать людьми «фронтира», наследниками первопроходцев, джек-лондоновскими героями. Вторые по типажу значительно ближе к предпринимателям умеренной зоны, центральных районов России.
Другой общий вывод состоит в том, что численность населения значима. Явно обнаруживается тренд к повышению уровня предпринимательской активности и в малом, и в индивидуальном бизнесе при переходе от малонаселенных территорий Арктики к более населенным. Это можно трактовать как чувствительность предпринимательства к среде крупных городов, плотно заселенных пространств, которая проявляется и в Арктике. Но это самая общая тенденция, в которой нет арктической специфики. Однако ее конкретные проявления, как мы увидели, опредмечиваются значительными и уже чисто арктическими особенностями (в рамках общей закономерности).
Еще один вывод напрашивается при сопоставлении всех трех пар арктических регионов-аналогов. По крайней мере по активности малого предпринимательства внутри пары наверху оказывается регион с более корпоративной структурой региональной экономики, то есть тот, в котором зависимость регионального бюджета от деятельности крупных ресурсных корпораций (прежде всего нефтегазовых, но также и минерально-сырьевых) оказывается выше и острее. Сочетание крупнокорпоративной структуры и недостаточной транспортной обустроенности территории оказывает позитивное воздействие на развитие местного предпринимательства, которое в этом случае может собирать возможные дивиденды. В случае, когда корпоративная структура сочетается с хорошей транспортной обустроенностью эти выгоды могут достаться заезжим конкурентам-варягам. Эта же закономерность проявляется и внутри пар аналогов в развитии индивидуального предпринимательства, но уже слабее: например, Чукотский автономный округ, который имеет более слабую корпоративную структуру экономики по сравнению с Ненецким автономным округом (менее финансово-экономически зависим от деятельности крупных компаний на территории), опережает НАО все годы.
Таким образом, на развитие предпринимательства в Арктике оказывают воздействие факторы транспортной необустроенности (удаленности), численности населения (в самом среднем приближении чем выше численность, тем более развито предпринимательство), размера платежеспособного спроса предприятия и домохозяйств (размера рынка), запаса предпринимательской энергии в населении (зависит от среднего возраста и доли молодых возрастов). При этом развитие малого бизнеса более чувствительно к размеру спроса фирм и домохозяйств и корпоративной структуре экономики, а развитие индивидуального предпринимательства – к качеству населения, то есть предложению, запасу предпринимательской энергии в населении.
После характеристики действия описанных факторов может возникнуть вопрос, а в какой мере предпринимательство является зональным феноменом, то есть можно ли понять арктический малый бизнес как предельный случай внутри широтного континуума при перемещении из Арктики на Север и на юг России? Понятно, что зональность как результат закономерного нарастания активности солнечной радиации при смещении с полюсов Земли на экватор отражается не только в природно-климатических и растительных условиях, но и в тесно связанных с ними социально-экономических факторах плотности населения, заселенности, фондооснащенности территории, транспортной обустроенности и др. Поэтому анализируя зональные смещения предпринимательской активности, мы всегда имеем дело не только с природно-климатическими, но и с социально-экономическими факторами одновременно. И тем не менее, если рассматривать единый зональный комплекс условий предпринимательской деятельности агрегированно, включая сюда и природную, и социальную, общественную составляющую, можно ли увидеть какие-то закономерности?
Построенные нами четыре меридианных профиля России («Арктика-Север-Юг») по ее регионам на основании данных региональной статистики (табл. 9) дают представление о наличии не абсолютно отчетливой, но тем не менее обнаруживаемой закономерности. Максимально рельефно она проявляется в Западной Сибири — самой зональной из всех крупных природно-хозяйственных систем России. Здесь по всем годам предпринимательская активность нарастает при перемещении из арктического Ямала через северную Югру на юг Тюменской области.
Таблица 9
Число малых предприятий на 10 000 человек населения
по четырем меридианным профилям (конец года)
| 2012 | 2013 | 2014 | |
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 126 | 123 | 132 |
| Ханты-Мансийский автономный округ – Югра | 162 | 145 | 166 |
| Тюменская область без автономных округов | 231 | 241 | 245 |
| Ненецкий автономный округ | 103 | 119 | 103 |
| Республика Коми | 139 | 148 | 150 |
| Кировская область | 151 | 168 | 184 |
| Республика Татарстан | 125 | 129 | 127 |
| Самарская область | 162 | 166 | 146 |
| Чукотский автономный округ | 105 | 92 | 75 |
| Магаданская область | 198 | 199 | 194 |
| Хабаровский край | 170 | 171 | 154 |
| Приморский край | 157 | 161 | 164 |
| Архангельская область без автономного округа | 123 | 147 | 124 |
| Вологодская область | 85 | 93 | 105 |
| Ярославская область | 212 | 202 | 172 |
| Нижегородская область | 117 | 118 | 109 |
Источник: Малое и среднее предпринимательство в России. Приложение к сборнику. М.: Росстат. 2015.
С некоторыми отступлениями, но также вполне осязаемо проявляется этот зональный ритм в пятерке широтно посаженных друг на друга европейских регионов (арктический НАО-северная Республика Коми – частично северная Кировская область — южные республика Татарстан и Самарская область). Выпадает республика Татарстан, в которой ритм нарушается и показатели предпринимательской активности оказываются неожиданно ниже, чем они должны здесь быть по ожиданиям. Будем считать это следствием значительной роли в местной экономике крупных корпораций «Татнефть», «Сибур», «Камаз», которые перетягивают на себя предприимчивые кадры. В отдельные годы и данные по Самарской области также выбиваются из общего зонального ритма.
В азиатском меридиане (арктический ЧАО — северная Магаданская область -частично северный Хабаровский край и южный Приморский край) из закономерности выбивается Магаданская область, в которой показатели всегда оказываются лучше, чем по зональным ожиданиям. Для этого есть несколько объяснений. В области практически нет крупных корпоративных структур, возможности бюджета очень ограниченны, одновременно существует приличный северный платежеспособный спрос, привлекательный для малого бизнеса. Кроме того, здесь накоплен опыт десятилетий сотрудничества со штатом Аляска, в том числе и в сфере обучения основам предпринимательства. В отдельные годы из общей закономерности выбивается и Приморский край – когда его показатели оказываются хуже, чем у более северного Хабаровского края.
Еще больше отступлений от зональной закономерности в другом европейском меридиане (северная Архангельская область – почти северная Вологодская – Ярославская область – южная Нижегородская область). Здесь дважды наблюдаются исключения: Вологодская область имеет показатели хуже, чем ей предписано по широтному положению и хуже, чем у более северной Архангельской области. Возможное объяснение – корпоративная структура экономики, в которой доминирует металлургический гигант «Северсталь». При хорошей транспортной оснащенности высоко корпоративная структура создает эффект выжженной земли для предпринимательства: все самые способные, энергичные, талантливые кадры устремляются на работе в крупную компанию и ее местные филиалы, заработки в которых не сопоставимы с остальной экономикой. Именно этот эффект проявляется, например, в Мурманской области. Важно отметить, что он действует наиболее сильно в компактных и хорошо транспортно обустроенных регионах. Та же корпоративная структура региональной экономики, например, в бездорожных пространствах Якутии, Ямала уже не оказывает такого иссушающего воздействия на развитие предпринимательства. Другое отступление – Нижегородская область. Здесь опять показатели предпринимательской активности ниже зонально ожидаемых. И опять самое очевидное объяснение этого феномена – присутствие крупных корпоративных структур, высокая зависимость от них всей политико-экономической системы региона, и, следовательно, усеченный, остаточный, не слишком привлекательный профиль малого предпринимательства для талантливых и энергичных местных кадров.
Подведем итоги. Зональный ритм нарастания предпринимательской активности при перемещении их Арктики на Север и на юг отчетливо виден повсеместно как тенденция, подчас осложняемая фактором корпоративной структуры местной экономики. При прочих равных условиях, чем больше зависимость политико-экономической системы региона от крупных компаний, тем слабее развитие местного предпринимательства (случаи-аномалии республика Татарстан, Вологодская и Нижегородская области). И наоборот, чем более дисперсна, дробна организационная структура региональной экономики, тем больше ниша для развития предпринимательства (случай-аномалия Магаданской области).
Как было многократно отмечено, арктический предприниматель работает в жесткой природной и экономической среде. И одной из форм адаптации к ней является частичный прием работников на условиях совместительства, то есть на условиях неполного действия для них всего объема правовых гарантий, который применяется для занятых на постоянной основе. Любопытно проверить, а в какой степени этот феномен зонально специфичен, т.е. проявляется предельно отчетливо именно в условиях Арктики и Севера, а в районах умеренной зоны ослабевает свое действие. Для этого на основании данных региональной статистики были рассчитаны показатели доли внешних совместителей для регионов, сгруппированных в четыре меридианных профиля (табл. 10).
И здесь максимально отчетливо тенденция уменьшения доли внешних совместителей среди занятых на малых предприятиях обнаруживается в регионах Западной Сибири (арктический ЯНАО – северная Югры – юг Тюменской области). В азиатском профиле (арктический ЧАО – северная Магаданская область – почти северный Хабаровский край — южный Приморский край) этот зональный ритм также проявляется относительно устойчиво (редкие исключения в отдельные годы в Приморском крае). В европейском профиле (арктический НАО – северная Республика Коми – почти северная Кировская область – южная Республика Татарстан – южная Самарская область) зональный ритм отчетливо действует до Самарской области, которая во все годы является исключением из правила: здесь доля внешних совместителей в малых предприятиях выше ожидаемой и находится на уровне «предсеверных» субъектов Российской Федерации. Также относительно устойчиво проявляется данный зональный ритм и в другом европейском меридианном профиле (северная Архангельская область – почти северная Вологодская – Ярославская область – южная Нижегородская область). В отдельные годы, в разных регионах, возникают отступления от этого правила. Тот факт, что эти исключения не сконцентрированы в одном регионе, как в случае с Самарской областью, а в отдельные годы проявляются в каждый раз разных регионах, свидетельствует о наличии общей регулярности, но которая имеет здесь более слабое проявление, чем в первых описанных профилях.
Таблица 10
Доля внешних совместителей в средней численности работников малых предприятий
по четырем меридианным профилям (конец года, %)
| 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | |
| Ямало-Ненецкий автономный округ | 18,1 | 19,0 | 15,1 | 19,9 | 15,1 |
| Ханты-Мансийский автономный округ — Югра | 15,5 | 13,3 | 12,1 | 13,0 | 10,0 |
| Тюменская область без автономных округов | 9,4 | 7,9 | 12,3 | 12,0 | 10,5 |
| Чукотский автономный округ | 33,3 | 14,3 | 18,2 | 21,4 | 29,4 |
| Магаданская область | 16,1 | 21,2 | 15,9 | 19,0 | 21,2 |
| Хабаровский край | 14,8 | 7,0 | 7,0 | 4,6 | 3,9 |
| Приморский край | 11,8 | 6,5 | 6,4 | 5,3 | 6,9 |
| Ненецкий автономный округ | 15,2 | 15,4 | 12,0 | 12,5 | 13,0 |
| Республика Коми | 13,5 | 14,2 | 13,2 | 12,0 | 12,7 |
| Кировская область | 11,3 | 8,3 | 6,4 | 6,3 | 5,4 |
| Республика Татарстан | 7,9 | 6,6 | 6,9 | 7,7 | 6,4 |
| Самарская область | 13,7 | 12,6 | 12,3 | 9,9 | 8,8 |
| Архангельская область без автономного округа | 12,6 | 10,4 | 8,0 | 9,5 | 11,9 |
| Вологодская область | 10,5 | 10,6 | 7,8 | 9,7 | 7,4 |
| Ярославская область | 9,8 | 7,4 | 7,1 | 6,9 | 7,2 |
| Нижегородская область | 8,8 | 7,3 | 7,9 | 7,6 | 6,8 |
Рассчитано на основании: Малое и среднее предпринимательство в России. Приложение к сборнику. М.: Росстат. 2015.
На основании данных сплошного обследования предпринимателей «Малый бизнес большой страны» в 2015 году мы попытались оценить, в каких видах деятельности заработная плата чувствительна к зональности, то есть планомерно уменьшается по мере перемещения из Арктики на юг по обозначенным нами четырем меридианным профилям. Оказалось, что добыча полезных ископаемых, строительство, торговля, обрабатывающая промышленность и рыболовство зонально эластичные отрасли по заработной плате: чем южнее, тем меньше заработная плата работника. С другой стороны, все отрасли социальной сферы – образование, здравоохранение, социальная защита, также финансовая деятельность, бизнес-услуги (операции с недвижимым имуществом) не выявляют зональных закономерностей в заработной плате.
3. Виды арктического предпринимательства
Можно предложить самые разные классификации типов арктического предпринимательства. Но наша задача – всемерно акцентировать специфичность этого феномена, сущностные его отличия от общероссийского малого и среднего бизнеса.
Поэтому для нас не подходят классические схемы дифференциации по отраслям, по видам экономической деятельности, по возрасту бизнеса и так далее. Нам важно уже в самих критериях обособления заложить принципиальные особенности Арктики.
Но это невозможно сделать через занятия, через сам бизнес. Ведь, как мы ранее выяснили, даже один и тот же вид деятельности «на материке», «на земле» и в арктических районах может иметь абсолютно разную природу, разную окрашенность – либо на быстрое получение прибыли, либо на получение, например, нематериального вознаграждения в виде признания местного сообщества.
Поэтому решено было проводить такую классификацию арктического предпринимательства не через бизнес и его профиль, а через самого предпринимателя и его личностные черты, его социально-экономический генотип[4]. Условно говоря, это будет классификация не видам деятельности, а по группе крови.
Если сущностной спецификой Арктики, которая вбирает в себя и факторы климатической дискомфортности, и транспортной удаленности, и малоразмерности основных элементов расселения, и корпоративной структуры экономики, является фронтир, неизведанный рубеж, который предстоит открыть и освоить, фронтир в самых разных – ресурсных, территориальных, даже психологических (как преодоление своего страха и робости перед суровой арктической природой) – тогда и предпринимательство здесь нужно стратифицировать именно по этому критерию: а в какой степени оно «рубежно» — в смысле риска, давления экономических угроз, неустойчивости и потому неизбежного повседневного новаторства предпринимателя?
Опросы десятков предпринимателей Ямало-Ненецкого автономного округа в 2016 году показали, что очень огрубленно можно обособить две категории владельцев малого и индивидуального бизнеса в Арктике – «люди фронтира» и «люди материка». Несмотря на то, что они вместе работают в арктической среде высоких рисков, удаленности и природно-климатической экстремальности, у них все различно: микроэкономические эффекты, на которые они опираются, ожидания от государственной и муниципальной поддержки, терпимость к рискам, система стимулов, на которую они реагируют и т.д.
3.1. Тип фронтирного предпринимателя (не от проблем, а от возможностей)
Предприниматель арктического фронтира – это очень сильный, волевой, независимый человек, который привык полагаться прежде всего на себя, который ценит возможность начать все с чистого листа, быть первопроходцем, новатором. Можно сказать, что это такой джеклондоновский тип, очень оптимистичный, в меру авантюрный, который явно тяготеет к оригинальным, нерутинным, венчурным бизнес-проектам. Лишне говорить, что он никогда не полагается на государственную поддержку, не рассчитывает на нее. То, что для других руководителей бизнеса, нередко становится барьером — для него, наоборот, означает новые возможности для бизнеса. Для этих людей, как правило, ценности профессии оказываются выше семейных, поэтому их бизнес редко является семейной фирмой. Для этих людей очень важно неденежное (моральное) вознаграждение, признание местного сообщества и коллег по профессии. Именно это вдохновляет их на продолжение трудной предпринимательскую деятельность в условиях Арктики. Вопросы профессиональной репутации для них значат больше, чем краткосрочный бизнес-успех. Эти люди настолько терпимы к риску и неопределенности, так легко с ним сосуществуют, что всегда готовы поставить на кон все, что они имеют. Наши опросы показали, что достоверно чаще такими предпринимателями становятся недавние мигранты или уроженцы Арктики, вернувшиеся сюда после учебы или службы в армии. Именно отсутствие «теплого» насиженного родителями места стимулирует этих людей на инновационный поиск себя в арктическом бизнесе.
Но если не на господдержку, на что же тогда опирается, какие эффекты актуализирует данный тип арктического предпринимательства? Это прежде всего эффект временной монополии, монопольного положения, монопольной ренты, которые он обретает за счет того, что появляется в нужное время в нужном месте и умело актуализирует новые ниши для своего бизнеса, внося в него обязательные черты новизны в виде новых форм или нового времени доставки, новых товарных групп, открывая новые категории потребителей и так далее. Эти предпринимателя дорожат Арктикой как местом удивительных возможностей именно в силу того, что здесь никого не нужно отталкивать локтем, и если ты имеешь оригинальные идеи, как вести бизнес, то они обязательно получат воплощение в виде монопольной маржи. Редкость предпринимателей Арктики, рассыпанность элементов расселения, вязкость арктических пространств для этих людей является сильнейшим стимулом здесь оставаться и налаживать успешный бизнес. Им тесно в высоко плотностных и очень конкурентных пространствах давно освоенной части России.
Несмотря на то, что тип арктического фронтирного предпринимателя может присутствовать везде – и в относительно освоенных регионах европейской Арктики, и в пустынных пространствах азиатской Арктики, и в базовом производственном секторе арктической экономики, и в секторе услуг – есть места и виды деятельности, где такие люди встречаются достоверно чаще. Потому что именно в этих местах и видах деятельности проще получить монопольную ренту как важнейший источник их экономического и морального вдохновения.
Это «арктические острова» в районах с ограниченными сроками завоза грузов, не имеющие постоянной круглогодичной наземной транспортной связи с остальной Россией. Это ресурсный, добычной бизнес на малых и средних месторождениях минерального сырья, строительных материалов, бизнес в производственном сервисе, который обслуживает интересы крупных ресурсных компаний и потому тесно сопряжен с ними – например, геологоразведочные, изыскательские, проектные работы. Но это также может быть и бизнес на переработке сырья. Или, в социальных услугах, в торговле. Здесь важны черты уникальности этого бизнеса для данного места и времени. Именно они формируют своеобразный профиль арктического предпринимателя фронтирного типа. Понятно, что выполнить этот критерий в удаленных и мало населенных территориях Арктики, в ресурсном секторе ее экономики достоверно проще, чем в плотно заселенных и относительно хорошо освоенных районах Европейского Севера и в сфере розничной торговли, где во многих относительно транспортно доступных районах Арктики уже существует плотная конкуренция местных, приезжих предпринимателей и Интернет-торговли.
Тип арктического фронтирного предпринимателя настолько яркий, что далеко не всегда они приурочен именно к бизнес-деятельности. Например, некоторые мэры арктических моногородов России по своей заряженности на инновационный поиск новых возможностей, по своему заражающему других в местном сообществе оптимизму, формально принадлежат к классу муниципальных служащих, но реально, духовно, сущностно, фактически, являются предпринимателями-промоутерами своей территории и ее бизнес-перспектив.
3.2. Тип «материкового» предпринимателя (от проблем и господдержки)
Абсолютно другим типом арктического малого бизнеса является «материковый» предприниматель, который, наоборот, исключительно чувствителен к формам и видам, объемам государственной поддержки. И неслучайно именно данный тип, как показывают результаты нашей анкеты, постоянно выдвигает предложения по ее совершенствованию.
А ситуация с качеством и объемами поддержки предпринимательства может быть исключительно контрастна даже внутри одного региона Арктики, например, между монопрофильными городами одинакового размера – ничуть не менее контрастна, чем по размеру собственной доходной налоговой базы (в нефтегазовых городах Арктики она значительна, в лесопромышленных городах она ничтожна). Рассмотрим такую пару арктических городов-условных аналогов в ЯНАО – Губкинский и Лабытнанги (табл. 11).
При сопоставимой численности населения обоих городов размер предпринимательского сектора в них различается радикально. По основным показателям предпринимательской активности Губкинский опережает Лабытнанги почти в полтора раза. Причина таких контрастов заключена в том числе в четырехкратно большей поддержке предпринимательства в Губкинском, чем в Лабытнангах. Не менее, а даже более важно, что в Губкинском существенно меньше трансакционность местной экономики. Здесь по всем показателям Губкинский имеет лучшие позиции, практически в два раза: там, где в Лабытнангах нужно 30 дней для принятия решения, в Губкинском управляются за 14 дней; за один год в Губкинском выдают более 80 разрешений на новое строительство – в Лабытнангах только 39 и т.д. (табл. 11). Понятно, что для предпринимателей, успех бизнеса которых напрямую зависит от оперативного, с минимальным трением, принятия хозяйственных решений, скорость проводки рутинных бюрократических процедур имеет огромное значение. А город, в котором она высокая, обретает осязаемое инвестиционное преимущество для передислокации предпринимателей именно сюда.
Для «материкового» предпринимателя характерны осторожность, избегание риска, опора на семейные ценности и безусловное предпочтение синицы в руках журавлю в небе. Достоверно чаще к таким предпринимателям относятся уроженцы Арктики или люди, которые живут здесь относительно давно, были сокращены из крупных государственных и/или корпоративных структур.
Таблица 11
Различие параметров развития предпринимательства и его поддержки
арктических городов-баз
| 2013 год | Губкинский | Лабытнанги |
| Численность населения на 1.01.2014, чел. | 26214 | 26359 |
| Малый бизнес | ||
| Доля среднесписочной численности работников (без внешних совместителей) малых и средних предпринимателей в среднесписочной численности работников (без внешних совместителей) всех предприятий и организаций, 2010 год | 17,1 | 13,2 |
| Число субъектов малого и среднего предпринимательства в расчете на 10 тысяч человек населения, 2010 год | 451,1 | 331,8 |
| Площадь бизнес-инкубаторов, технопарков и иных объектов инфраструктуры поддержки малого и среднего бизнеса в расчете на 100 малых и средних компаний, м2 | 4928 (2011) | 0 (2011) |
| Доля вновь созданных в течение года субъектов малого и среднего предпринимательства, которым оказана поддержка в рамках муниципальной программы развития малого и среднего предпринимательства | 16 (2011) | 0 (2011) |
| Расходы на развитие и поддержку малого и среднего предпринимательства, тыс. руб. | 34060 (2012) | 8318 (2012) |
| Расходы на развитие и поддержку малого и среднего предпринимательства в расчете на одного жителя муниципального образования | 1308 | 313 |
| Трансакционность городской экономики | ||
| Средний период с даты подачи заявки на предоставление земельного участка для строительства до даты принятия решения о предоставлении земельного участка для строительства или подписания протокола о результатах торгов конкурсов, аукционов, дней | 14 | 30 |
| Количество выданных разрешений на строительство | 82 | 39 |
| Количество выданных разрешений на ввод объектов в эксплуатацию | 39 | 17 |
Источник: База данных муниципальной статистики. М. Росстат. 2014.
И в этом есть известный парадокс, что люди, которые глубинно и досконально знают «свою» Арктику, зачастую в предпринимательстве не воплощают ее самые сокровенные черты в виде венчурности, рисковости, неопределенности, а, наоборот, тяготеют к рутинной предсказуемости бизнес-деятельности. И, наоборот, недавние мигранты «с материка», «с земли», которые, казалось бы, не нюхали Арктику, в своей предпринимательской деятельности реализуют самые «нутряные» ценности арктической жизни в виде новаторского поиска, с постоянным риском, жажды новых открытий, проникновения в неосвоенное и непознанное.
«Материковым» предпринимателя очень важно иметь возможность обязательно на кого-то опираться в своей деятельности, даже не всегда в форме материальной поддержки, им критично иметь административную поддержку «старшего» в виде муниципальной, региональной власти или руководства местного подразделения ресурсной компании. Например, в арктических ЗАТО они выступают с идеей координации планов местного бизнес-сообщества с деятельностью подразделения Министерства обороны Российской Федерации. В монопрофильных городах Арктики – с деятельностью градообразующего предприятия. Они же ратуют за дополнительную поддержку предпринимателей ЗАТО и монопрофильных городов в форме специальной квоты при проведений государственных и муниципальных закупок, предоставлении льготных микрозаймов и кредитов на условиях пониженных обязательств софинансирования со стороны самих субъектов предпринимательской деятельности (не более 10-15% от общего объема) и другие меры.
Этот тип предпринимателей привык работать в освоенных пространствах, с высокой конкуренцией своих и заезжих фирм, защиту от которых он находит в эксклюзивной поддержке со стороны местной власти, которую он давно и хорошо знает, социальном капитале своих земляков, с которыми он породнен многими годами проживания здесь, поддержке семьи и семейного клана. «Материковый» предприниматель может присутствовать во всех районах Арктики, но достоверно чаще он встречается в хорошо транспортно обустроенных районах Европейского Севера, в очень конкурентных сферах розничной торговли, строительства, транспорта. Для сохранения своей ниши арктические предприниматели здесь успешно лоббируют антимонопольные нормы федерального законодательства[5] против заезжих розничных сетей (например, чтобы доля розничной торговли всех сетевых компаний города не превышала 25%), требуют отдавать преимущество местным предпринимателям при размещении их продукции в крупных торговых центрах и магазинах.
Интересно, что одни арктические предприниматели, в малообжитых заполярных районах, видят источником своей экономической жизнестойкости монопольную ренту, позицию временной монополии – в то время как другие, в более освоенных районах Арктики, изо всех сил борются с монопольными эффектами пришедших крупных корпоративных структур, защищают конкуренцию, в которой видят источник и саму возможность своего существования. Это свидетельствует о том, насколько разнообразны условия российской Арктики не только по природно-климатическим и транспортно-географическим факторам, но по доминирующим в этих пространствах экономическим эффектам.
Очень много «материковых» предпринимателей в крупных, свыше ста тысяч человек, городах Арктики – Архангельске, Мурманске, Норильске, в которых размер способствует формированию условий полноценной конкуренции, как в освоенных районах страны. С другой, стороны, фронтирный предприниматель тяготеет к малым (меньше 30-40 тысяч человек) городам и поселениям (меньше пяти тысяч человек) Арктики, в которых создаются условия для появления естественных монополий, потому что даже две-три однопрофильные фирмы здесь уже не смогут устойчиво существовать.
4. Основной арктический контракт: партнерство Давида и Голиафа
Общеизвестно, что важная особенность арктической экономики, в том числе ее отличие от соседней северной в том, что основную экономическую роль в ней, как правило, играют крупные ресурсные корпорации. В аспекте арктического предпринимательства это означает, что его деятельность никак не может быть признана абсолютно самостоятельной, она всегда – прямо или косвенно, через поток сгенерированных корпорациями бюджетных и личных доходов домохозяйств – испытывает воздействие и влияние здесь работающих крупных добычных компаний.
Прямая связь малого бизнеса с большими ресурсными корпорациями отчетливо реализуется через субконтрактинг, который следует признать главным специфическим контрактом в арктической экономике. Это партнерство Давида и Голиафа, которое цементирует арктическую экономику в единую жизнеспособную целостность, придает ей динамику, тонус, энергию развития. В этом главном арктическом контракте крупный добычной бизнес развивается за счет постепенных, инкрементальный инноваций (рацпредложений), а малый бизнес, который выполняет для крупного различные услуги по строительству, изыскательским работам, геологоразведке, транспортировке, потенциально способен на радикальные, прорывные инновации. Именно поэтому совместная деятельность крупных и малых фирм в Арктике есть мощное благоприятное условие для экономического роста.
Однако реальности российских арктических регионов обозначают многочисленные проблемы во взаимодействии крупного и малого бизнеса. Имеются законодательные барьеры для вхождения малого бизнеса на рынок корпоративных заказов по ФЗ-223 и ФЗ-44 о госзакупках. Компании предпочитают отдавать контракты своим структурам, которые не имеют отношения к месту дислокации компании. Этому сильно способствует и то, что основные хозяйственно-финансовые решения принимаются в далекой столичной штаб-квартире деятельности корпорации, далеко от арктических ее подразделений, которые как раз нуждаются в услугах местного малого бизнеса.
Доля местных предпринимателей поэтому составляет не более 10-15% всех работ, распределяемых по конкурсным контрактам. Но даже в случае получения малым бизнесом вожделенного контракта, расплата за его выполнение осуществляется через три-четыре месяца – получается, что малый бизнес авансирует крупный. Лишь в самое последнее время по постановлению Правительства РФ от 14.12.2016 № 1355 «О внесении изменений в некоторые акты Правительства РФ» внесены изменения в Постановление Правительства РФ от 11.12.2014 № 1352 «Об особенностях участия субъектов малого и среднего предпринимательства в закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», в соответствии с которыми заказчики, с 16.12.2016 обязаны осуществлять оплату субъектам малого и среднего предпринимательства (далее — субъекты МСП) в 30-дневный срок по закупкам, участниками которых являются любые лица, в том числе субъекты МСП. Появился, наконец, шанс на добросовестную и своевременную оплату труда предпринимателей со стороны ресурсных корпораций. Однако, решение данной проблемы однобоко и касается только государственных и муниципальных организаций, коммерческих организаций с участием в уставном капитале 50% и более государственных и муниципальных организаций. Тогда как быть субъектам СМП, работающим по контрактам с частными компаниями, в которых менее 50% или нет доли государственных и муниципальных организаций? На них это норма не распространяется.
Понятно, что в такой среде хозяйственных решений, когда предпринимателю приходится буквально выбивать из корпораций деньги за уже выполненные работы, трудно ожидать формирования партнерской атмосферы. Неудивительно, что практически во всех арктических регионах субконтрактинг, который потенциально мог бы стать катализатором роста и развития, буксует. В природно-климатически и экономически экстремальных условиях Арктики предприниматели создают и содержат затратные производственные базы (в это одна из особенность арктического производственного предпринимательства – что в условиях сезонной навигации нужно иметь для уверенной работы круглый год значительные производственные базы), а никаких для них преимуществ современное российское федеральное законодательство о закупках не предусматривает – правила конкурентной «игры в рынок» установлены единые для всей России, и для Владимирской области, и для ЯНАО.
В этой связи полезно обратиться к опыту норвежской государственной нефтегазовой компании «Статойл», которая накопила обширный опыт работы по субконтрактингу с местным малым бизнесом на севере Норвегии. Это партнерство имеет очень диверсифицированный характер: и в контрактации, и в реализации совместных проектов, и в участии в деятельности наблюдательных советов фирм-субконтракторов. Компания имеет специальную программу производственного развития LOOP, которая предусматривает поддержку усилий поставщиков (субконтракторов) в развитии новых, инновационных продуктов, услуг и технологий для «Статойла».
Эта программа реализуется с 1991 года, фокусируется на производственных фазах развития новых технологий: опробывании новых технологий, их верификации и планировании развития рынка, коммерциализации технологий. Меры поддержки поставщиков включают обучение и развитие компетенций (курсы, семинары и др.); организацию регулярных коммуникационных площадок (конференций, семинаров, форумов) для общения субконтракторов с компанией, субконтракторов между собой; поддержку международной сертификации поставщиков; поддержку постоянного улучшения продукции субконтракторов через прямые инвестиции в старт-ап проекты (также поддержка создания индустриальных парков, бизнес-инкубаторов и др.); обеспечение увязки новых видов технологической продукции субконтракторов с подразделениями-потребителями внутри самого «Статойла».
Компания создает для своих субконтракторов специальную инфраструктуру поддержку в местах своей добычной деятельности. Эта инфраструктура включает поддержку старт-апов в форме посевного финансирования; совершенствование транспортной и энергетической инфраструктуры для уменьшения издержек субконтракторов; создание бизнес-инкубаторов, промышленных и исследовательских парков для своих арктических субконтракторов. Эта инфраструктура поддержки имеет коллективный характер – в том смысле, что компания отдает приоритет не индивидуальным формам поддержки отдельных субконтракторов, но работе сразу со всей сетью субконтракторов, с ассоциацией поставщиков и их поддержке, но не абстрактной, а в русле реализации конкретного проекта компании.
Нацеленность на инновационный поиск и требования, предъявляемые к поставщикам из числа малого бизнеса, характеризует поведение компании «Статойл». Остаться субконтрактором можно, только постоянно предлагая что-то новое для компании.
С другой стороны, анализируя контрактацию «Роснефти» на сайте ее закупок, мы видим более традиционную установку на получение более рутинных услуг от малого предпринимательства. Это оказание услуг по сбору, транспортированию и обезвреживанию отходов, транспортных услуг автомобильным и специальным транспортом, по окраске наружных поверхностей, капитальный и текущий ремонт объектов обеспечения и передачи электроэнергии и др.
Компания проводит тендеры и на поставку более сложных услуг (которые требуют предварительного специального обучения предприятий-субконтракторов), например, строительно-монтажные, проектно-изыскательские работы (измерения массы нефтепродуктов, обустройство участков месторождений), проведение экспертизы проекта, оказание инженерных услуг по предупреждению, профилактике и ликвидации аварий в процессе строительства скважин на месторождениях, оказание услуг по выполнению проверочных расчетов радиусов растепления многолетнемерзлых грунтов на кустовых объектах и др.
Но важно отметить, что в данном случае не предусматривается никаких видов обучения для субконтракторов, они не стимулируются к инновациям, новшествам в выполнении этих рутинных заказов. А значит, у них нет стимулов работать над прорывными инновациями в процессе выполнения контрактов – поскольку эта цель компанией даже не ставится.
Пока «битва за права» малого бизнеса с крупными компаниями Арктики идет лишь по пути своевременных расчетов за поставленную продукцию/услуги. Но не менее важно, чтобы малый бизнес субконтракторов был нацелен на постоянный инновационный поиск, новаторство в оказании этих услуг. Чтобы в целом тема главного контракта арктической экономики стала ключевой в соглашениях о сотрудничестве региональной власти и ресурсных корпораций (пока роль местного малого бизнеса в них вообще никак не отражена). Чтобы на уровне муниципальных монопрофильных образований Арктики разрабатывался и реализовывался совместный план действий Администрации города, Правительства региона и ресурсных корпораций с обязательным учетом потенциала местного малого бизнеса в процессах субконтрактации. Чтобы муниципальные программы поддержки предпринимательства обязательно поощряли поиск и определение новых направлений субконтрактинга для местного малого бизнеса и стимулировали их развитие через муниципальные инструменты поддержки предпринимательства (например, софинансирование стажировок, обучения и переподготовки предпринимателей в новых видах субконтрактинга и др.).
5. Рекомендации
Всю совокупность предлагаемых для укрепления слоя арктического предпринимательства мер и мероприятий можно сгруппировать в несколько блоков: совершенствование нормативного правового обеспечения; налоговые послабления, в том числе за счет внедрения особых налоговых режимов; поощрение экономических экстерналий, в том числе в виде обменов передовой практикой и перекрестного субсидирования; содействие развитию новых видов арктического предпринимательства и привлечению молодежи в эту сферу.
Нормативный правовой блок
Очевидно и общепризнанно, что ведение индивидуального, малого и среднего бизнеса в условиях Арктики имеет свою яркую специфику. Но также очевидно, что в существующем российском федеральном, в том числе в законодательстве о предпринимательской деятельности, эта специфика никак не учтена. Поэтому возникает необходимость внесения изменений в действующее законодательство с целью отражения в нем особых условий хозяйствования и проживания в Арктической зоне РФ, прежде всего в области контрактного, трудового, транспортного права.
Как можно судить по предложениям наших респондентов, максимальные упреки обращены к действующему законодательству о государственных закупках (ФЗ-44 и ФЗ-223). Основные предложения по его ревизии сводятся к постепенному увеличению квоты для местного малого и среднего предпринимательства в закупках госкорпораций до 50%, в гарантиях оплаты за поставленные товары/услуги в течение 30 дней со дня их поставок, в уменьшении размера обеспечения заявок при участии малого бизнеса в конкурсах и возможности формирования консорциума как объединения нескольких малых предприятий-юридических лиц при подаче заявки на участие в конкурсе (малый размер местных предприятий нередко просто отсекает их от участия в процедуре госзакупок по формальным критериям).
Другие многочисленные предложения предпринимателей связаны с изменениями в трудовом законодательстве в направлении увеличения его гибкости. Речь идет об упрощении условий для заключения срочного трудового договора между предпринимателем и работником и внесении в него изменений; о частичной федеральной поддержке выплат арктических предпринимателей по северным гарантиям и компенсациям в форме налоговых вычетов; о возможности установления работникам до 30 лет всех стажных надбавок с первого дня работы в фирме.
В области транспортного права звучат предложения ввести изменения и учесть нормы по перевозке пассажиров и грузов малой авиацией, снегоходами, упростить регулирование перевозки крупногабаритных и тяжеловесных грузов автомобильным транспортом.
Конкретно предлагается внести изменения в п. 2.7. «Инструкции по перевозке крупногабаритных и тяжеловесных грузов автомобильным транспортом по дорогам Российской Федерации», утвержденной Минюстом РФ 08.08.1996 № 1146, увеличив срок действия разрешений для перевозки грузов категории 1 на срок до одного года. Предлагается передать полномочия по выдаче разрешений для перевозки крупногабаритных и тяжеловесных грузов по территории двух и более административно-территориальных образований на уровень органов местного самоуправления.
Также предлагается упростить согласование расширения городской черты для стимулирования возможностей новых видов предпринимательской деятельности, в том числе в сфере туризма, индивидуального жилищного строительств и др.
Смягчение налогового законодательства
Жесткие климатические и экономические условия работы в Арктической зоне делают необходимым безусловную ревизию существующего налогового законодательства. Вопрос заключается лишь в том, в каких именно формах, какими конкретно инструментами следует осуществлять этот маневр. Большинство респондентов предлагает снизить тариф страхового взноса с существующих 30 до 7-10%, снизить налог на прибыль организаций в Арктике до 10%, уменьшить налог на имущество. Предлагается активнее использовать инструмент компенсаций из федерального, регионального и местных бюджетов за уплату платежей в социальные фонды за работников инновационных малых и средних предприятий Арктики. Предлагается также очень активно использовать специальные налоговые режимы для предпринимателей Арктики и всемерно упростить переход на них.
Поощрение экстерналий
Современные экономические представления придают особое значение экономическим экстерналиям всех видов – перетокам знания, обменам передовой практикой, агломерационному эффекту – которые обеспечивают получение эффекта возрастающей отдачи, ключевого теперь для роста и развития стран и регионов мира. Считается, что если для предприятий-гигантов индустриального времени основным эффектом был эффект экономии на масштабе, то для современной экономики, скроенной из предприятий разного размера, ключевой эффект состоит именно в возрастающей отдаче на знании, на инновациях, а достигается он в результате позитивных экстерналий в результате плотной коммуникации экономических факторов, свободного обмена идеями и активной межфирменной контрактации, создания различных предпринимательских сетей. Значительную роль в этом эффекте возрастающей отдачи обеспечивает именно малый бизнес – он растет и развивается не за счет экономии на размере, которого у него нет, а за счет плотной коммуникации с себе подобными и быстрого копирования подхваченных у соседей новшеств.
Но в Арктике по причинам транспортной необустроенности и удаленности от центров этот эффект получить очень трудно. В регионах с компактной и хорошо транспортно связанной автодорогами внутри и снаружи, с соседними районами и национальными центрами, например, в Мурманской области, он еще действует. Однако на арктических «островах», в районах с ограниченными сроками завоза грузов, например, во всех автономных округах, в которых система расселения представляет собой дисперсно размещенные анклавы хозяйственной деятельности, слабо связанные друг с другом, он пробуксовывает.
К чему это может привести в экономическом развитии в целом и в развитии предпринимательства в частности, можно увидеть на примере арктической Канады: здесь все три заполярные территории – Нунавут, Северо-Западные Территории и Юкон представляют собой типичные «острова» (Юкон несколько в меньшей степени, ввиду наличия автодороги, которая связывает его с «материком»). Так вот особенность развития этих пространств в последние десятилетия – это в значительной степени переизобретение колеса, возвращение к одним и тем же идеям развития, в том числе предпринимательского. Это связано именно с тем, что крайне транспортно необустроенное пространство, с гигантской сетью малолюдных и широко разбросанных национальных поселений, живет очень автономно, очень обособленно, очень изолированно. Без регулярного общения и обмена идеями друг с другом.
Такие опасности существуют теперь и в российских арктических островах. Теперь – потому что в советское время существовали постоянно работающие институты слета передовиков, партийно-хозяйственных активов, регулярных конференций и др. Нужно приложить значительные усилия, чтобы сформировать площадки обмена передовым опытом и практиками между предпринимателями арктических автономных округов на регулярной основе. Для поступательного движения, для активного восприятия технологических, организационных, институциональных новшеств это исключительно важно. Именно государство должно здесь выступить инициатором и организатором самых разнообразных площадок активной коммуникации между предпринимателями арктических автономных округов, на регулярной основе.
Новые виды предпринимательства
Во многих анкетах предпринимателей и представителей власти звучали предложения по развитию новых форм арктического предпринимательства. Большинство из них находятся в русле борьбы с северными удорожаниями, основное бремя которой, как теперь уже очевидно, приходится именно на малый и средний бизнес. Речь идет о развитии целого комплекса энергосервиса, включающего энергоаудит, внедрение технологий теплоэнергосбережения и энергоэффективности (например, новые обогревательные приборы) в бюджетных и корпоративных структурах, в других фирмах малого бизнеса. Первые успешные примеры уже проявляются в арктических городах и регионах. Нет сомнения, что за этим бизнесом – будущее российской Арктики. Другое направление – индустрия новых местных строительных материалов, которые обладают свойствами теплосбережения и экономичности в арктических условиях эксплуатации. Нужно нацелить всю систему муниципальной, региональной поддержки предпринимательства, нормативное правовое обеспечение на активное развитие именно данного вида бизнеса, который способен дать каскадный эффект в бюджетной, корпоративной, предпринимательской среде Арктики.
Предпринимательство и закрепление/привлечение молодежи в Арктике
Государственное решение по привлечению талантливой молодежи в российскую Арктику пока отстает. Но вот малый бизнес может решить эту проблему оперативнее. Нужны особые меры поощрения молодежного предпринимательства Арктики. Федеральная корпорация развития предпринимательства могла бы предусмотреть особый пакет поощрительный мер в этом направлении. Через предпринимательство может произойти «первичное» привлечение талантливой и энергичной российской молодежи в Арктику, которая в дальнейшем сможет кадрово укрепить расположенные здесь корпоративные и бюджетные структуры. Однако первый шаг в решении этой государственной задачи проще и уместнее отдать местному малому бизнесу.
[1] Здесь и далее Республика Коми не включена в наш анализ по той причине, что в ней только городской округ Воркута относится к арктическим территориям. Аналогично и Красноярский край не включен в нашу выборку, потому что здесь арктическим является один Таймырский муниципальный район. Во всех других случаях частичного отнесения субъекта РФ к арктической зоне (Архангельская область, Республика Саха (Якутия) имеет место отнесение к заполярным территориям как минимум трех-пяти муниципальных образований.
[2] Информация мэра Архангельска, форум Арктических муниципалитетов, Архангельск, 2017 год.
[3] Росстат. Демографический ежегодник. Данные на 1.01.2016 года. Москва. 2016.
[4] Майминас Е.З. Социально-экономический генотип общества. Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика. 2016. № 4. С. 186-204.
[5] Например, Федерального закона № 381-ФЗ «Об основах государственного регулирования торговой деятельности на территории РФ» и Федерального Закона № 135-ФЗ «О защите конкуренции».